— Не-а, мне отец приказал сразу после школы домой. Он даже расписание переписал, — груст¬но сказала Женя.
— Не переживай, я тоже не пойду — у меня соревнования, — утешила ее Лена.
— А ты пойдешь? — спросила Женя Аню.
Аня оглянулась на Наташу и, поколебавшись,
сказала:
— Да-
— Ну тогда передавай Маркину от меня привет.
Ученики высыпали во двор и направились в сторону больницы. По дороге Лера рассказывала Наташе о своей проблеме:
— Прикинь, мне отец задвигает, что на канику¬лах хочет со мной куда-нибудь поехать. Я в шоке, что теперь делать? Я ему говорю, что мы с тобой в Питер намылились, а он ни в какую. Заело че¬ловека.
— Ему же тоже скучно, с кем ему еще ехать? Найди ему друга, а еще лучше подругу. Надо пе¬реключить его внимание.
— А что, неплохая мысль. Надо попробовать, — улыбнулась Лера. — А ты чего такая мрачная? Из-за Антона переживаешь?
— Нет, — буркнула Наташа, — не понимаю, что Прокопьевой здесь надо? Ей заняться не¬чем? Чего она с нами пошла?
— Ладно тебе, Натаха, она ведь тоже пере¬живает.
— Дома пусть переживает...
Антон лежал на кровати в палате и тоскливо смотрел в окно, когда дверь заскрипела и вошел Гуцул.
— Здорово, друган. Как ты тут? — Он присел на край кровати и пожал Маркину руку. — Что врачи говорят? Жить будешь?
Антон вздохнул и отвернулся к окну.
— Тоха, прости, это я виноват, что так вышло.
— Да нет, ты тут ни при чем. Случайность...
— Случайность — это то, что я в команду Яка попал, — тихо сказал Гуцул, глядя в пол. — Ты ведь отличный скейтер! Як сказал, что взял бы нас обоих в команду, просто хотел посмотреть, на что мы спо¬собны по максимуму. Так что мы еще покатаемся.
— Я свое уже откатал, — буркнул Антон, про¬должая смотреть в окно.
Гуцул замешкался, не зная, что ответить, но его молчание прервали ребята, целой толпой вва¬лившиеся в палату. Они с радостными воплями накинулись на Маркина.
— Привет, Антошка, как голова? — спросила Лера.
— У него там кость толще моей, — заржал Се¬менов и ткнул пальцем в гипс на ноге Антона. — Ничего себе прикид, солидно!
— Надо тебе на гипсе расписаться, мы так в пионерском лагере одной девчонке делали, — улыбнулась Лера.
— Что он тебе, девчонка? Ты ему еще сердечки нарисуй, — пробурчал Семенов.
Лера обернулась и заметила сидящего в сторо¬не Гуцула.
— О, привет, Игорек!
— Привет. Я уж думал, вы меня не заметили.
— Сам понимаешь, все внимание больному. — Наташа театрально поправила Антону подушку.
— Извини, что я здоровый, — саркастично от¬ветил Гуцул. — Ладно, Тоха, я пошел.
Выходя из палаты, Гуцул заметил Аню, скром¬но стоящую позади всех.
— Здравствуй, снежная королева!
— Привет, — грустно сказала Аня, не спуская глаз с Наташи и Антона.
— Не грусти, растаешь, — улыбнулся Гуцул и неожиданно чмокнул Аню в щеку. — Вечером
позвоню. Он вышел, и Антон проводил его недобрым
взглядом.
— Маркин, что ты сидишь букой? — окликну¬ла его Лера. — Мы к тебе всей душой, уроки вот не делаем, все бросили.
— Может быть, человек устал. И вообще ему покой нужен, у него сотрясение, — сказала На¬таша.
— Слушай, а хочешь, я тебе ноутбук принесу, хоть в игрушки порежешься? — предложил Южин.
— Мне пока нельзя ни телик, ни коми, даже книжки читать запрещают.
— Кстати, тебе Кулемина привет передава¬ла, — сообщила Лера. — Она сегодня играет в баскетбол против тысяча сто седьмой. Ой, мы же обещали прийти ее поддержать. Не обижайся, нам пора, но мы к тебе еще придем!
Все потянулись к выходу, а Аня скромно подо¬шла к Антону:
— Выздоравливай скорее. И еще привет тебе от Женьки.
Аня тоже ушла, а Наташа принялась разбирать сумки с продуктами. Еле упихав в тумбочку не¬сколько килограммов апельсинов, она заботливо подоткнула Антону простынь и присела на кро¬вать. Маркин не отвечал, он все еще смотрел в окно, как будто не замечая Наташу.
— А у нас сегодня Савченко отчебучил — ввел обязательный факультатив по половому воспи¬танию. Его Кац ведет. Сегодня был первый урок. Семенов, как обычно, выпендривался. — Наташапристально смотрела на Антона, но тот не реаги¬ровал. — А еще мне отец вчера звонил.
Маркин повернулся к подруге:
— Сам позвонил? И чего?
— Ничего, я трубку бросила.
— Почему?
— По кочану. — Наташа вздохнула. — Он столь¬ко лет не хотел, а теперь я не хочу.
По дороге домой Женя заметила на столбе объявление о продаже синтезатора и сорвала его. На соседнем дереве висело такое же, но с оторванным номером телефона. Содрав все лис¬тки, которые ее мама так тщательно расклеивала с утра, Женя добралась до дома. Как только она зашла в квартиру, зазвонил телефон, и девушка бросилась к трубке.
— Алло?
Женина мама вышла в коридор и заметила, что
дочь отключила телефон.
— Кто это был?
— Ошиблись номером. — Женя вместе с теле¬фоном направилась в свою комнату.
— Опять врешь? Хорошо еще, что отец не
слышал.
В этот момент входная дверь открылась — Же¬нин папа вернулся с работы. Мама бросилась его
встречать.
— Ну, как дела? — поинтересовался Владимир
Петрович, снимая пальто.
— Нормально. Женя уроки делает, а я целый день объявления развешивала у нас в районе.
— Что-то я не заметил ни одного, пока шел до¬мой, — произнес отец, заходя в кухню и кидая на стол перед Женей газету с объявлениями. — До¬делаешь уроки, ознакомься. Будешь долги перед подругой сама отрабатывать.
Лиза открыла дверь Михаилу Алексеевичу и обняла его:
— Привет, я соскучилась. Раздевайся, проходи скорее.
Анин папа снял пальто и прислушался: из ком¬наты доносились музыка и веселые голоса.
— У тебя гости?
— Пойдем, тебе все будут рады. — Лиза прак¬тически втащила его в комнату, где сидели не¬знакомые люди. — Знакомьтесь, это Миша. А это мои близкие друзья.
Один из мужчин встал и протянул Аниному папе руку:
— Илья Галицкий, поэт...
— Очень приятно, — натянуто ответил Ми¬хаил Алексеевич, слабо пожимая руку Галицкому. — Извините, но я вас покину.
Он прошел в кухню и устало опустился на та¬буретку. Через несколько секунд вбежала Лиза и села рядом с ним.
— Ты что, обиделся?
— Нет.
— А почему сбежал? Тебе не интересны мои друзья?
— Я просто очень устал. — Михаил Алексеевич
провел рукой по лбу.
— Но это не очень вежливо, — заметила Лиза.
— Знаешь, я, пожалуй, пойду. Лиза жестом остановила его:
— Не уходи. Я все поняла. Я сейчас их выгоню. Она ушла в комнату, и через некоторое время в
коридоре послышались голоса, а потом хлопнула входная дверь. Лиза зашла в кухню:
— Все ушли... Ты голодный?
— Честно говоря, да. — кивнул Анин папа.
— Там, по-моему, ничего не осталось, но мы можем заказать пиццу.
— Я не люблю пиццу. Ты прости, я, наверное, не должен был приходить вот так, без звонка. Просто я как-то не ожидал, что ты будешь не одна.

— Не извиняйся, — ласково сказала Лиза, при¬обнимая его. — Если честно, я даже рада, что так получилось, они уже начали меня утомлять.
— Но твои друзья, наверное, обиделись? Глупо
как-то вышло...
— Не думай об этом, со своими друзьями я уж как-нибудь разберусь. Есть проблема посерьез¬ней — тебя ведь надо чем-то накормить.
— А давай просто попьем чаю, — улыбнулся Михаил Алексеевич.
Пока Лиза заваривала чай, он заметил на сто¬ле какую-то книгу и взял ее в руки. На обложке
была дарственная надпись: «Любимой Лизоньке от забытого ею поэта». Заметив, что Анин папа смотрит книгу, Лиза забрала ее у него из рук.
— И кто этот забытый тобой поэт? — спросил
Михаил Алексеевич, продолжая рассматривать
обложку. — Галицкий! Этот неприятный тип!
— Мне кажется, мое прошлое не должно тебя волновать. — Лиза обняла Аниного папу, но он встал, словно собираясь уходить. — Я просто не
хочу об этом говорить, эта тема мне неприятна.
— Мне тоже, — хмуро произнес Михаил Алек¬сеевич.
— Хорошо, это тривиальная история. Я увлек¬лась поэтом, который в жизни оказался баналь¬ным прозаиком,
— Если вы расстались, зачем он приходит?
— Говорит, что ему необходимо хотя бы из¬редка видеть меня, чтобы черпать вдохновение, иначе он не может творить.
— Теперь ему придется черпать его в другом месте, — заявил Анин папа.
— Ты мой Отелло. — Лиза кокетливо улыбну¬лась и поцеловала его.
За ужином Анина мама выглядела беспокойной.
— Он сегодня звонил? Аня кивнула.
— А ты что?
— А я не брала трубку.
— Ирина Петровна вздохнула.
— Мам, а как вы с папой познакомились? Ты никогда не рассказывала.
— Я училась в архитектурном, а он пришел к нам преподавать. Аспирант! Молодой красавец! Все девчонки сразу начали охоту. А у меня его внешность вызывала подозрение: мужчина не должен быть красивым.
— Ну ты же тоже красивая! — недоуменно сказала Аня.
— Я — женщина. В общем, я совершенно не об¬ращала на него внимания, училась. А потом мы по¬ехали на картошку, разговорились, подружились. Мы могли разговаривать часами — у него тогда был роман с моей однокурсницей Мариной Краснощековой, даже не роман, а так, она просто бегала за ним, и я даже подумать не могла, что между нами может быть что-то, кроме дружбы. А потом он при¬гласил меня к своему другу встречать Новый год. Я думала, там будет Марина, а он представил меня всем как свою девушку. Я удивилась...
— А потом? —нетерпеливо спросила Аня.
— Потом,.. Какая там учеба? Сплошная лю¬бовь! А как твой мальчик поживает?
— Какой?
— Ну, с которым ты в скейт-парк ходила. Как его зовут?
— Антон. Только он, к сожалению, не мой. — Аня тяжело вздохнула.
Ну и хорошо! Будешь больше об учебе ду¬мать. Все эти романы сейчас ни к чему. Вот вы¬растешь, найдешь себе человека...
Аня снова вздохнула и, войдя в свою комнату, взяла в руки гитару, села на кровать и наиграла печальную мелодию. Она больше не пойдет к Антону. Зачем? Чтобы опять строить из себя простую девчонку из параллельного класса и на¬блюдать, как Наташа ухаживает за ним? Навер¬ное, Лера права — зачем им мешать. Но почему он пошел ее провожать тогда, если у него есть девучяка? А еще этот Гуцул... Поцеловал ее, как будто они сто раз уже целовались. Что подумал Антон? Хотя ему, наверное, все равно.